Ввод советских войск в Афганистан

[Alessola1]

В конце декабря 1979 г. элитные советские части начали прибывать в Кабульский аэропорт и на военно-воздушную базу в Баграме. Части 357-й и 66-й мотострелковых дивизий пересекли советско-афганскую границу в районе Кушки (Туркмения) и двинулись на юг по главному шоссе. 360-я и 201-я мотострелковые дивизии переправились на афганский берег Аму-Дарьи по понтонным мостам из Термеза (ныне – Узбекистан). Эта река длиной более 1400 км отделяла Афганистан от Советского Союза и протекала по территории Средней Азии. В Афганистане практически нет железных дорог, поэтому Аму-Дарья играла исключительно важную роль во время ввода войск как транспортная артерия, ведь по ней можно было организовать движение барж. 360-я мотострелковая дивизия достигла Кабула на Рождество, по пути взяв под контроль ключевой перевал Саланг и одноименный туннель, а 201-я дивизия шла на Кундуз и далее на восток в провинции Бадахшан и Баглан 55. По состоянию на 27 декабря 1979 г. в Афганистане находилось 50 000 советских военнослужащих, из них 5000 солдат и части спецназа (элитные части специального назначения) заняли позиции вокруг Кабула. Русские уничтожили основной телефонный коммутатор Кабула и взяли под контроль радиостанцию и Министерство внутренних дел. Советские десантники также захватили почту, склады с боеприпасами и прочие правительственные учреждения. Подразделения специального назначения КГБ, переодетые в афганскую форму, атаковали президентский дворец. Охранники Хафизуллы Амина оказывали сопротивление в течение нескольких часов, но были, в конце концов, сломлены. Спецназовцы КГБ убили Амина 56. Из аэропорта приехал Бабрак Кармаль, который взял на себя руководство правительством страны и обратился к ее гражданам по «Радио Кабул»: «Сегодня был остановлен… конвейер пыток, запущенный Амином и его прихвостнями, кровавыми палачами, узурпаторами и убийцами десятков тысяч наших соотечественников… Наступил новый этап Апрельской революции, совершенной благодаря нерушимой воле героического афганского народа… Бастионы деспотизма кровавой династии Амина и его сторонников – сторожевых псов Надир-Шаха, Захир-Шаха и Дауд-Хана, наймитов мирового империализма во главе с американскими империалистами – уничтожены. От них не осталось ни камня». Советы имели все основания для волнения относительно возможного американского вмешательства в афганские события. В начале 1979 г. администрация президента Картера начала рассматривать возможности оказания помощи афганским мятежникам по тайным каналам. Весной Збигнев Бжезинский предложил несколько способов подорвать влияние русских на их собственном «заднем дворе». Он убедил президента Картера санкционировать первую поставку оружия мятежникам. Она состояла из старых 3,03-линейных (7,7 мм) английских винтовок «Ли-Энфилд». 30 марта 1979 г. заместитель советника по национальной безопасности Дэвид Аарон провел в Белом доме мини-заседание Специального координационного комитета по Афганистану. На встрече заместитель государственного секретаря по политическим вопросам Дэвид Ньюсом заявил, что Соединенным Штатам следует противостоять растущему присутствию Советского Союза в Афганистане, а представитель Пентагона Уолтер Слокомб спросил, не будет ли полезно «втянуть Советы во вьетнамское болото». Аарон закончил встречу вопросом ко всем членам комитета: «Существует ли интерес в поддержании [афганского] повстанческого движения, или риск того, что мы спровоцируем русских, слишком велик?» В течение следующих нескольких недель шли дискуссии высокопоставленных чиновников разных ведомств о возможных действиях США в Афганистане. Сотрудник центрального аппарата ЦРУ Арнольд Хорелик направил директору агентства Стэнсфилду Тернеру справку о возможной реакции Советского Союза на оказание Соединенными Штатами помощи мятежникам. В ней Хорелик утверждал, что тайная помощь лидерам афганской оппозиции нанесет ущерб русским. 6 апреля под председательством Бжезинского состоялось заседание Специального координационного комитета, на котором обсуждались возможные действия США в Афганистане. Рассматривались различные сценарии от поставок оружия и помощи в подготовке боевиков до более безобидных способов поддержки оппозиции. После длительных дебатов группа рекомендовала ЦРУ начать оказание невоенной помощи оппозиционным группировкам, и 3 июля 1979 г. президент Картер подписал первое распоряжение об оказаниии помощи афганским моджахедам. Оно предусматривало тайную поддержку проводимых оппозицией пропагандистских мероприятий, предоставление оппозиции возможности ведения пропаганды по радио через третьи страны, предоставление оппозиции финансовой поддержки путем выделения наличных денежных средств и поставку ей небоевого имущества 60. Бжезинский, у которого планы Советского Союза в регионе вызывали особое беспокойство, заявил Картеру, что русские могут не остановиться на Афганистане: «Я предостерег президента относительно того, что если русские победят в Афганистане, то они смогут добиться образования независимого Белуджистана и тем самым получат доступ к Индийскому океану. При этом Пакистан и Иран будут расчленены». Тем не менее, существовали существенные разногласия относительно намерений русских. ЦРУ направило президенту Картеру и другим членам Совета национальной безопасности совершенно секретный меморандум, вывод которого гласил, что «маловероятно, что оккупация русскими Афганистана является первым этапом реализации многоступенчатого плана быстрого установления гегемонии над всей юго-западной Азией». Скорее всего, она объясняется тем, что Советы очень озабочены коллапсом государственной власти в стране, входящей в их сферу влияния. Арнольд Хорелик попытался найти компромисс. В записке на имя Бжезинского он написал, что ввод советских войск в Афганистан представляет собой «качественный поворот в советской внешней политике в регионе и по отношению к государствам «третьего мира»». Передавая документ Бжезинскому, Стэнсфилд Тернер приложил к нему собственный комментарий: «Я бы хотел добавить от себя, что я был бы немного более категоричен, чем это сказано в документе, в плане того, что поведение русских в Афганистане не является отклонением от нормы. Я согласен с тем, что у нас нет подтверждений того, что русские твердо намерены продолжать проводить агрессивную политику в странах «третьего мира»… Тем не менее, я считаю, что результаты их деятельности за последние пять-шесть лет свидетельствуют о растущем желании определить пределы нашего терпения. «Разрядка» не стала препятствием для их все более настойчивого поведения в Анголе, Эфиопии, Кампучии и Йемене. Это не должно повторяться снова, даже если мы вернемся к политике «разрядки». В документе делается вывод, что настойчивость русских в будущем будет, вероятно, зависеть от того, насколько «успешной» сочтет советское руководство интервенцию в Афганистане». Несмотря на столь противоречивые оценки, едва ли существуют надежные свидетельства того, что советские лидеры хотели поставить под контроль Пакистан, Иран и получить доступ к Индийскому океану. Скорее, они были озабочены коллапсом власти в Афганистане и подозревали, что Соединенные Штаты и соседи Афганистана попытаются заполнить образующийся вакуум. Представляется невероятным, что русские вообще вмешались бы в события в Афганистане, если бы сначала там не рухнуло государство. Эксперт по Афганистану Барнетт Рубин в своей книге «Распад Афганистана» (The Fragmentation of Afghanistan) пишет: «В конечном счете, продолжительность мятежа и сопутствующий развал государства стали результатом его [государства] внутренней слабости». Затем он продолжает: «Основной причиной столь быстрого распространения мятежа стал фактический распад армии из-за серии бунтов, выразившихся как в виде дезертирства солдат с небольших постов, так и массовых беспорядков почти во всех основных гарнизонах»63. Восстание охватило афганские города – включая Герат на западе, Джелалабад на востоке и, в конечном итоге, сам Кабул. Некоторым высокопоставленным афганским чиновникам, например, Исмаил-Хану и Абдулу Рауфу, которые приняли участие в мятеже, удалось бежать и присоединиться к оппозиции. Таким образом, не вызывает сомнения, что именно распад афганской армии в конце 70-х годов, а не мощь оппозиции, стал главной причиной распространения мятежа. Власти страны оказались не в состоянии восстановить законность и порядок и обеспечить удовлетворение основных потребностей населения. Советский Союз ввел войска в Афганистан, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту.

[zorge799]

Страна должна знать своих героев и гордиться ими! http://group-vympel.ru/index.php/component/content/article/86-stati/150-ponyatiya-nevozmozhno-dlya-spetsnaza-net-i-ne-bylo

«Шторм 333» - это операция по непосредственному захвату дворца Тадж- Бек. В этой операции участвовали три основных подразделения. Это группа антитеррора - «Группа «А», тогда ее кодовое название было «Гром». Вторая группа - это Отряд особого назначения «Зенит». Он состоял из внештатных спецрезервистов, которых готовили на Курсах усовершенствования офицерского состава. На тот период КУОС возглавлял Григорий Иванович Бояринов, который также принимал непосредственное участие в этой операции. При штурме дворца Амина он погиб и был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Тремя другими Героями Советского Союза после этой операции стали: Эвальд Георгиевич Козлов, Виктор Федорович Карпухин и Василий Васильевич Колесник - руководители подразделений «Зенит», «Гром» и спецназа ГРУ соответственно. Особо нужно отметить действия так называемого мусульманского батальона, который прикрывал наши группы при штурме дворца Амина. Это сотрудники ГРУ, которые были переодеты в афганскую форму. Если бы не «мусульманский батальон», потери «Грома» и «Зенита» были бы в разы больше.

Это был первый случай, когда представители различных специальных подразделений, по сути, были объединены в единое целое. Готовили и осуществляли операцию генерал-майор Юрий Иванович Дроздов и полковник Василий Васильевич Колесник. Они не-посредственно были в гуще событий, отдавали последние распоряжения буквально за минуты до начала операции. Надо отдать должное командирам в том, что они абсолютно доверяли Дроздову, который находился там под чужой фамилией и был в звании капитана «мусульманского батальона». Об этом мало писали, но нам стало понятно из бесед с Юрием Ивановичем, который поделился некоторыми нюансами, связанными с принятием решений о штурме дворца Амина. Сначала руководители подразделений расходились по вопросу так-тики проведения операции, поскольку у каждого был свой опыт. Более того, операция дважды отменялась. И только 27 декабря было принято решение о штурме, и то оно переносилось несколько раз. Вначале хотели начать операцию в 22:00, потом в 21:00, а на самом деле она началась в 19 часов 19 минут. Причина - в двух танках, закопанных в землю, которые находились на передней линии обороны объекта, и их надо было взять под контроль. Во время захвата был открыт огонь на поражение, завязался бой, и, таким образом, операция началась раньше намеченного времени.

Руководить группой по выполнению главной задачи по уничтожению Амина при штурме дворца Тадж-Бек, буквально в последние минуты перед боем, был назначен капитан второго ранга Эвальд Григорьевич Козлов. Свидетельство тому - из наблюдательного пункта, где он выслушал краткий инструктаж, получил приказ и ответил, что «готов это сделать», Эвальд Григорьевич выбежал практически незащищенным. На нем не было ни бронежилета, ни другого снаряжения. Василий Васильевич Колесник ему крикнул: «Эвальд, ты хотя бы каску возьми!» А он только рукой махнул и помчался к сотрудникам отряда «Зенит». Именно мужественное и ответственное решение взять на себя руководство группой легло в основу того, что Эвальд Григорьевич был удостоен звания Героя Советского Союза. С другими спецназовцами он входил на второй этаж, где находился Амин и где их ждал огненный ад. Все бойцы были ранены.

Одновременно с дворцом Амина в Кабуле под контроль взяли девять основных объектов. Наши потери были незначительными.

И еще раз о наградах. Конечно, звезду Героя Советского Союза должны были вручить Юрию Ивановичу Дроздову. Но он, вероятно, посчитал, что более правильно и заслуженно, если ее получит Эвальд Григорьевич Козлов. Не исключено, что это было сделано еще и потому, что в Эвальде Григорьевиче он увидел человека, который в нужную минуту проявил себя в высочайшей степени достойно и в перспективе мог бы возглавить специальное подразделение, над созданием которого Юрий Иванович задумывался.